ДМИТРИЙ КОЛТЫГИН: "ТУШЕНИЕ С ХОЛОДКОМ, ИЛИ ЗА ЧТО ПОЖАРНЫЕ ЛЮБЯТ СВОЮ ПРОФЕССИЮ?"

– Свой день рождения я отмечаю каждый год одинаково – каким-нибудь пожаром, – рассказывает начальник пожарной части № 4 города Курска Дмитрий КОЛТЫГИН. Дмитрий Викторович в пожарной охране работает более 16 лет. На счету у огнеборца сотни пожаров. Корреспондент «АиФ-Курск» поговорила с «укротителем огня» о «пожарных» буднях и высоком призвании.

Привлекли сирены
– Дмитрий Викторович, почему Вы решили стать пожарным?
– В детстве у меня всегда дрожь и волнение возникало при проезде пожарных автомобилей с мигалками и сиренами. Ни одна служба такого чувства не вызывала. После школы мне удалось поступить в Ивановское пожарно-техническое училище (которое позднее стало филиалом академии): я хорошо знал математику, занимался спортом. Я сначала попал в службу государственного пожарного надзора, может быть, это даже к лучшему, потому что прежде чем начать тушить, надо знать, от чего могло произойти возгорание и чего можно ожидать на месте пожара.
– Помните своё первый пожар?
– Эта была зима, жуткий мороз. Я тогда ещё учился в пожарном училище. Тушили дом барачного типа на много семей. Когда мы приехали, он уже горел открытым пламенем. Видимо, люди пожарных поздно вызвали и сами пытались тушить. Мы много натерпелись на этом пожаре: прокладка рукавных линий в снегу по пояс, через заборы высокие, тушение пожара на сильном морозе: когда вода льётся на тебя и сразу превращается в корочку. Обледеневает всё: и одежда, и каска. После этого пожара начальник караула сказал мне, что пожарное дело – это моё, но начинать надо с малого: научиться тому, отчего это может произойти.
– Из пожаров в Курске что особенно запомнилось?
– Один из особенно запомнившихся – это пожар на АПЗ-20 в 2010 году. В то лето каждый день можно было назвать самым запоминающимся, потому что горело все и везде. И никакая профилактика не помогала.
На АПЗ-20 пожар не был связан с этой жарой. Возгорание возникло внутри цеха. Мы могли потерять много товарищей из-за того что они просто по шею проваливались в ямы, наполненные маслом. Хорошо, что это масло было не горючим. Тушили этот пожар мы очень долго, много сил было задействовано: практически весь гарнизон города, резервная техника.
Ещё надо отметить недавний пожар на улице Луговой, когда там горели торговый павильоны. Я никогда не видел, чтобы подвесной потолок и гипсокартон так пылали. Создались условия, подобные доменной печи. А в чём причина? В том, что неправильно произвели ремонт здания. Надо было внутреннюю отделку делать, внутренние перегородки, а его просто облицовочным кирпичом облепили, что и привело к тому, что здание, как факел горело. Поливаешь на пламя, оно, вроде притихает, утихомиривается, а потом аккуратненько, как мышка, снова ползёт на тебя. Очень напоминает фильмы «Обратная тяга» или «Огненная лестница». Аж по холке холодок идёт. Думаешь, а что делать, если не сможешь: куда бежать, ты на крыше, а лестница далеко.
– Людей приходилось выносить?
– Приходилось и выносить, и спасать. Помню бабушку одну на улице Чехова. Помощник начальника караула нащупал её в комнате руками по полу. Мы её вытащили на лестничную площадку. Там её откачали, искусственное дыхание делали, дыхательный аппарат свой одевали. Медики приехали, говорят: когда вы всё успеваете: и тушить, и спасать. Немало подобных случаев было. И на Карла Маркса, когда пятиэтажку тушили. Много людей тогда было спасено. Всё у нас было. Но кто любит об этом разговаривать...

«Бояться в разумных пределах»
– Как люди на пожаре относятся к вашей работе: помогают, мешают?
– По-разному. Взять, к примеру, пожар на улице Малиновая в прошлом году. К моменту нашего приезда дом горел открытым пламенем. Кто-то помогал нам. А некоторые кричали, что мы приехали без воды. Пожарная машина никогда не выезжает без воды, если это не автолестница и не рукавный автомобиль. Мало, кто знает, что ствол с самым маленьким диаметром может выплеснуть цистерну от ЗИЛ-130 за 10 минут. Если ствол чуть большего диаметра, он уже выплёскивает воду за 5 минут. А вода в цистерне не бесконечна. Приезжаешь, воду выплеснул, а дом всё горит, не знаешь, чего ждать от людей. Были времена, когда и били огнеборцев на пожарах. Во Владивостоке, например, когда горела гостиница и много жертв было, избили водителя автолестницы: ему кричали, здесь, там спасай, а он-то один.
– Бывает ли Вам на пожарах страшно?
– Не боится только человек слабого ума. Бояться надо, но в разумных пределах. И не показывать этого другим. Если ты будешь паниковать, ты не сможешь выполнить свою работу по предназначению. Страха не может не быть. Просто каждый должен правильно адекватно оценивать остановку и принимать решение. И тогда на страх просто не остаётся времени.
– Когда горит дом, для людей, ожидающих пожарных, время идёт очень медленно. А как оно идёт для вас?
– Незаметно. Но в некоторых моментах оно может и зависнуть. Нам кажется, что прощло несколько минут, на самом деле – несколько часов. Как и в недавний выезд: тушили-тушили, вроде, быстро. Посмотрели на время – 4 часа прошло.
– Как Вы относитесь к огню? Любите, например, на природу ходит, костёр жечь?
– Да, конечно. Разжигаю обычно я. У меня всегда с собой сапёрная лопата. Сначала раскапываю ямку, дёрн снимаю, чтобы потом всё это закопать, пролить, докапываюсь до влажной земли: и шашлык будет удобнее жарить, ямка будет мангалом служить и поддувать не будет. Такие меры безопасности и уважительного отношения к природе вошли в привычку. Одной искры достаточно для того, чтобы сгорело много леса. Виноваты в таких пожарах люди, прежде всего. Просто так гореть ничего не будет.

Счёт на секунды
– Приметы есть какие-нибудь?
– Примет в пожарной охране всегда было много. Но мы не суеверны особо. Хотя есть исключение. Надел новую обнову (форму, сапоги)– будет выезд. Вот буквально на днях новую форму надел – выехали, тушили до утра.
Раньше было много «пожарных» шуток. В основном, пожарный ложится спать в обуви, разрешается по пояс раздеться – куртку снять. А если молодой боец снял сапоги на ночь – могли либо их гвоздями прибить к полу, или яиц туда накидать. Сейчас это уже забывается, но ранее это был хороший способ приучения молодых к дисциплине. Ведь снятые сапоги – это лишнее время на одевание. А у нас счёт на секунды идёт.
– А близким приходилось Вас видеть в момент исполнения служебных обязанностей?
– Было дело. На 9 этаже дома на улице Чернышевского квартира горела. И так получилось, что мы с женой гуляли с ребёнком. Смотрю, мои коллеги побежали, я за ними. Людей обычно катастрофически не хватает. Хоть и кажется, что мы как муравейник. А на самом деле четыре бойца приезжает и два водителя. Что они могут сделать? Максимально выложиться. Поэтому и пришлось помочь в тот раз.
Ещё как-то на Павлуновского дом горел заброшенный. Я проезжал мимо, вёз старшую дочку с музыкальной школы. Дочь пешком отправил домой, а сам пошёл тушить. Можешь среди ночи сорваться на работу, можешь сорваться так, что в течение несколько суток не вернёшься домой.
– Никогда не жалели о своём выборе профессии?
– А чего жалеть-то? Я нашёл то, что мне нравится, чем бы я хотел заниматься. То, что действительно у меня вызывает холодок в сердце, дрожь по спине. Как бы трудно не было, о своём выборе не жалел.